Гравюра Венеции. Якопо ди Барбари

В конце 15 - начале 16 века в среде венецианских граверов возникает стремление к живописной передаче света и воздуха. Начало этой тенденции особенно заметно у художника из Виченцы Бенедетто Монтанья. Творческий путь этого мастера ясно обозначается как вехами двумя исполненными им гравюрами. В «Святом Иерониме» формы угловаты, контуры сильно очерчены и резко отделяют предметы от окружающего пространства, которое строится по ясно различаемым планам. Все изображение в целом четко построено, при этом дальние предметы представлены с той же резкостью, с какой они даются на первом плане В штриховке еще заметно влияние Мантеньи, но излишние детали мельчат изображение, «многословие» создает непереходимую грань между мастером и его последователями.

Композиция «Орфей» в основных чертах похожа на композицию «Св. Иероним» (1515 - 1517), но трактовка образов совершенно различна. Все контуры в «Орфее» смягчены. Потеряв свой ригоризм, штриховка стала разнообразнее; особенно важно, ново и интересно введение трепетных дрожащих штрихов, дающих возможность граверу достичь живой, колеблющейся светотени. В дальних планах формы сместились, в суммарно трактованных купах деревьев нельзя разобрать отдельных ветвей. Немногими средствами Мантенья? передает все очарование лирической темы. В двух этих композициях заложен прообраз дальнейшего развития итальянской гравюры в конце 15 и начале 16 века.

Художники стремятся достичь динамической живописной формы, растворяющейся в свете и воздухе, и для этого употребляют самые разнообразные графические средства, создают новые виды штриха и новые техники. Самой интересной фигурой среди мастеров Венеции раннего чинквеченто является Якопо ди Барбари - живописец, гравер, поэт и музыкант. Его штрих всегда передает оттенки мысли, чувства, настроения.

Быстрый, острый, решительный в «Аполлоне и Диане» (1503 - 1504), он дает почувствовать движение резца, а через это движение - прозрачную сферу, которая, кажется, бежит под ногами Аполлона, его неустойчивую фигуру, тысячу лучей, тонких и острых, стремительно исходящих из его сияния и, наконец, стрелу в натянутом луке, которая заостряет и завершает динамический образ.

В гравюрах «Св. Екатерина» и «Святое семейство» применен другой прием: длинные извилистые параллельные линии, пронизывая изображение, создают струящуюся переливающуюся ткань в одеждах святых.

Трактовка обнаженного тела у Якопо ди Барбари (например, в «Св. Себастьяне») далека от мужественных и мускулистых фигур Поллайоло и Мантеньи. Его изнеженные юноши переносят нас в Венецию «полумрака, мрамора и лютни». Придворный художник многих иностранных дворов, он всегда сохраняет венецианскую чувствительность, деликатность выражения, утонченность образов, столь непохожих на творения мощного духа Мантеньи. И все это скрыто за маской некоторой таинственности художника, прозванного Маэстро дель Кадучео по знаку, который он ставил вместо подписи на своих гравюрах и картинах. «Caduceo» - жезл греческого бога Гермеса, бога торговли, ремесел, промышленности, но вместе с тем бога тайных знаний, распоряжающегося сновидениями, проводника душ умерших, глашатая и посланника богов, объявляющего их волю.