Периоды развития советской гравюры

В художественном наследии мировой графики особое место принадлежит советской гравюре. Если рассматривать советскую гравюру в общем историко-эволюционном процессе развития человеческой культуры, то становится очевидным, что в ней усиливаются лучшие свойства данного искусства, заложенные в нем изначально и проявлявшие себя в моменты наивысших его качественных взлетов. Советская гравюра демократична, современна, она бережно относится к профессиональным традициям и культурным ценностям, она является областью смелого творческого эксперимента.

Демократизм советской гравюры выражается в том, что она прочно вошла в быт людей самых разных профессиональных интересов. Советский эстамп — это не предмет коллекционирования и любования «избранных», а вещь, доступная и нужная многим. Эта особенность советской гравюры проявила себя уже в пору ее рождения и первого бурного расцвета в первое пятилетие после Великой Октябрьской социалистической революции, когда она печаталась широкими тиражами в журналах и книгах.

Когда мы говорим, что советская гравюра современна, то имеем в виду самую непосредственную ее связь с историей советского общества, образное отражение в ней событий, характеризующих этапы развития Советского государства.

Революция, гражданская война, героический труд людей по восстановлению промышленности и созданию экономической базы социализма, патриотическая борьба советского народа в годы Великой Отечественной войны с иноземными захватчиками, борьба за укрепление дружбы между народами, за мир и прогресс — все эти широко гражданственные темы нашли преломление в творчестве советских граверов.

Своими высокими достижениями советская гравюра во многом обязана тому, что создатели ее опирались на культурную традицию мирового классического искусства и не ограничивались при этом использованием уроков истории только гравюры. Наследие Дюрера, Джотто, венецианских мастеров рисунка, Рембрандта, Домье, французских импрессионистов, Сезанна, Серова, Врубеля, русских мастеров лубка — эти и многие другие явления искусства в ряде случаев становились отправной точкой в развитии творческой индивидуальности художников и заложили прочную основу советской школы гравюры.

Уважение к традициям не помешало советским граверам стать смелыми экспериментаторами на пути к созданию новой формы современного искусства. Их поиски касались самых глубоких творческих процессов, связанных с краеугольными философскими проблемами в переосмыслении системы «мир и человек».

Казалось бы, названные выше качества — демократизм, бережное отношение к культурной традиции, интерес к эксперименту не являются специфическими для данной области искусства, когда мы рассматриваем ее в семье других искусств социалистического общества, но они становятся определяющими, когда советская гравюра изучается как этап развития мировой истории гравюры. Эти черты ясно осознавались и друзьями, и противниками социалистической культуры за рубежом. На них ссылались многие исследователи, обосновывая свои симпатии или антипатии к нашей графике. Благодаря этим качествам советская графика оказывала и оказывает воздействие на формирование не только отдельных творческих индивидуальностей, но и целых школ графики в других странах.

Когда мы всматриваемся в историю советской гравюры, то замечаем в разные периоды неравномерность развития отдельных ее видов, техник, жанров. В первые полтора десятилетия после революции ведущая роль принадлежит ксилографии, притом книжной. Середина 1920 — начало 1930-x годов — краткий, но яркий расцвет станкового офорта. Уже в те годы интересных результатов достигают советские художники в литографии (как книжной, так и станковой), а в 30-х годах эта техника становится доминирующей. В первой половине 40-х годов, во время Великой Отечественной войны, художников привлекала не столько гравюра, сколько рисунок для газеты, журнала, плаката.

Конец 1940 — первая половина 1950-х годов — время энергичного развития рисованной книжной иллюстрации, а с конца 1950-x годов мы вновь оказались свидетелями бурного подъема искусства гравюры, использующей уже собственную, советскую традицию в содружестве с другими видами искусства, в разных техниках, как в книжной, так и в станковой формах, находящей решение сложных проблем современной культуры.

Отечественная художественная критика уже в первые годы Советской власти угадала в советской гравюре незаурядное явление искусства, а участие наших графиков на международных художественных выставках начиная с 1920-х годов позволило проверить и подтвердить это положение в масштабе современной мировой культуры.

Процесс возрождения творческой (нерепродукционной) гравюры — одна из общих тенденций искусства большинства европейских стран начала 20 века. Как известно, этот процесс коснулся и русской гравюры*. * См ст Н.И. Александровой «Русская гравюра 18 — начала 20 века»

418. В. Фаворский Портрет К.Н.Истомина. 1918 419. В. Фаворский Буквица к книге А.Франса «Суждения аббата Жерома Куаньяра». 1918

В конкретных условиях послереволюционной России он ускорился и не только вывел гравюру из состояния нерешительности, стилизации и разрозненных экспериментов, предпринимаемых отдельными мастерами в начале века, но внес в ее форму самые радикальные изменения.

Появление новой формы в искусстве, определяемое, как правило, стремлением человека переоценить собственное отношение к окружающему миру, было вполне закономерно и в советской гравюре первых послереволюционных лет. Отвлечемся от техник, видов, жанров гравюры и попытаемся представить общий композиционный строй графических листов, выполненных советскими художниками тех лет. Поражает прежде всего крупномасштабность (гомоцентричность) образа человека, нечто аналогичное тому, что происходило в итальянском искусстве эпохи Возрождения.

В гравюрах П.А.Шиллинговского, П.В.Кузнецова, С.В.Герасимова, К.С.Петрова-Водкина сохраняется ощущение главенствующей роли человеческой фигуры в масштабе мира. Это ощущение не оставляет нас и при соприкосновении с книжными гравюрами, хотя их композиционный строй зависит от того, как относится к миру не только художник, но и писатель, его герои. «Натюрморт с книгой» Д.И.Митрохина (1926) или «Броневики» Н.Н.Купреянова (1918) подчиняются тем же закономерностям композиции. Ее центрами служат предметы, наделенные особой жизненной силой, олицетворяющие цельность, материальность и энергию нового мира.

Великая Октябрьская социалистическая революция не как эпизод или факт истории, а как глубочайший переворот в мировоззрении человечества, как свободное осознание себя, своих творческих потенций свободным человеком в освобожденном мире — это содержание эпохи обусловило необычайный расцвет искусств, и в частности гравюры.

В семье графических искусств раньше других определилась как целостное художественное явление ксилография. Первый этап ее развития приходится на 1917 — 1920-е годы, трудное и героическое время для всех граждан Советской России.

Многие художники старшего поколения находились в частях Красной Армии. Многие интуитивно чувствовали необходимость своей работы в гравюре, но вели в этой области лишь лабораторные исследования, не находя прямых путей к зрителю.

Немало книжных работ, исполненных в это время, не было издано или они издавались спустя десятилетия. Самое непосредственное применение в эти годы ксилография имела не столько в книжном, сколько в журнальном деле. И, пожалуй, в тот период станковая и журнальная ксилография еще имела перевес над книжной. В ксилографии рождались принципы нового книжного искусства, но сама книга еще не появилась.

Период активного подъема книжной ксилографии приходится на 1920 — 1930-е годы. Рассматривая это явление искусства в широком плане, можно легко различить причины его развития, общие для всех европейских стран и специфические для Советской России. Острая нехватка металла — результат хозяйственной разрухи после первой мировой войны, в такой истерзанной военной интервенцией стране, как Россия, — больно ударила по полиграфической промышленности. Поэтому естественно было вспомнить древнюю, надежную и дешевую технику изготовления деревянного клише. Существовали и другие важные факторы, способствовавшие развитию ксилографии в 20 веке во всех странах Европы: на характер графики влиял рост элементов точности, научности в сознании современного человека, чему наиболее полно соответствовала пластически емкая, чеканная форма ксилографии. Правда, на развитии европейской гравюры на дереве в начале 20 века этот фактор сказался в меньшей степени, нежели как раз противоположная стилевая тенденция, выразителем которой был экспрессионизм.

Экспрессионистическая европейская гравюра извлекала из материала специфические для него свойства выразительности: драматизм контрастов черного и белого, цветность во внецветовой системе графики, и сближалась в своих приемах с самыми ранними опытами в обрезной гравюре на дереве средневековых мастеров. Не только в изобразительном искусстве, но и в любой сфере общественной деятельности стал учитываться сознательный, научный момент воздействия на мир.

Эти факторы, несомненно, влияли на развитие советской ксилографии. Правда, в Советской России этот процесс ускорился благодаря наличию особых социально-экономических условий. Рост потребности в книге, приобщение революцией к чтению громадной массы новых читателей, с одной стороны, жесточайшая разруха полиграфической промышленности (следствие гражданской войны), с другой — все это заставляло издательских работников и художников искать и находить в ксилографии ту помощь, которую она уже оказала книге в 15 — 16 веках, в пору своего первого творческого рождения. В этом отношении гравюра на дереве вновь взяла на себя демократическую миссию искусства. Но в то же время советские ксилографы смогли достичь и очень глубокого проникновения в ткань литературных произведений, что остается весьма существенным для советского искусства книги и в наши дни. Под влиянием идей революции художники обратились к новому читателю. Они говорили с ним на уровне собственных, достаточно сложных представлений о художественной литературе. Таким образом, начинающему читателю давался как бы творческий кредит. В результате без упрощенчества и вульгаризации литературных образов в ксилографии были открыты новые средства эмоциональной и духовной выразительности и выработан метод углубленного познания литературы.

Сознанием художников эпохи владела идея синтеза искусств. Наиболее органичной областью для изобразительного искусства нового общества были бы фресковая живопись, мозаика, рельеф, монументальная скульптура. Но материальные трудности стесняли размах этих работ. И книга, иллюстрированная гравюрами на дереве, оказалась именно той областью, где последовательно осуществлялась идея синтеза искусства и производства, искусства и литературы, изобразительного искусства (иллюстрации) и неизобразительного (архитектурной конструкции книги), где были решены важнейшие пластические проблемы времени, найден новый стиль эпохи.

Как бы заново возрождаясь к жизни, советская ксилография одновременно отвечала и общим требованиям, предъявленным к этому искусству современностью (в этом она шла в ногу с ксилографией европейских стран), и совершенно особым требованиям, предъявляемым к искусству новой социалистической формацией (значительно опережая в этом европейскую гравюру на дереве).